Почему когда бобры бьют хвостом по воде

Зачем он отгрызает себе яйца? 10 самых странных фактов о бобрах

Хвост бобра на вкус как ростбиф, и его можно есть в пост. 76 бобров однажды стали десантниками и даже пережили полет на парашюте. Раньше считали, что бобр отгрызает себе яйца, почуяв опасность. А самую большую бобровую плотину открыли в 2007 году со спутника.

В честь Международного дня бобра (да, есть и такой) собрали для вас самые лучшие факты об этих несносных лентяях.

Бобра можно есть в пост

По крайней мере, если вы канадский католик. В 1760 году парижский коллеж врачей и факультет богословия официально провозгласил бобра рыбой. Благодаря этому решению франкоканадские поселенцы в Северной Америке имели полное право есть бобра в постные дни. В конце концов, у него чешуйчатый хвост, и он живет в воде — все по-честному. Кстати, канадские трапперы еще и приручали бобров, чтобы те ловили для них рыбу. Так что для них это были самые полезные твари в мире.

Хвост бобра на вкус как ростбиф

Знающие люди говорят, что хвост бобра, приготовленный надлежащим образом, на вкус похож на ростбиф, то есть запеченную говядину. Единственная проблема — он довольно хрящеватый, и при неумелом приготовлении его поедание может превратиться в мучение. К тому же, надо учитывать, что именно в хвосте бобр запасает жир и питательные вещества: зимой он в два раза толще, словно кусок поросенка, а летом — как весло.

Бобр — не трудяга, а лентяй

Бобр — прирожденный строитель, буквально. Для него строительство дамб — это не сознательный труд работяги, а почти что мания. Он работает, повинуясь инстинкту: если молодого бобра поместить в вольер, где нет текущей воды и даже деревьев, он все равно будет пытаться возвести дамбу. Еще он способен не особо напрягаясь повалить за час дерево диаметром 16 см. И при всем при этом бобр — довольно ленивая скотина. Зимой он, например, выходит из своей хатки не чаще, чем раз в две недели, предпочитая расслабляться и похрапывать.

Раньше люди считали, что бобр отгрызает себе яйца, когда напуган

По-латински бобр — caster, что по недоразумению созвучно «кастрату». К тому же, раньше многие ошибочно считали, что ценная «бобровая струя» (выделения его прианальных желез) добывается из его тестикул. Из-за этих сомнительных фактов сложилось поверье, согласно которому бобр якобы отгрызает себе яйца и гениталии, почуяв охотников. Вроде как: «Забирайте и оставьте меня в покое!». На эту утку попались даже великие мужи древности: средневековые монахи, составляющие бестиарии, повторяли ее вслед за Эзопом и Плинием старшим.

76 бобров были десантниками

Однажды бобры прыгали с парашютом! В 1948 году на западе штате Айдахо начались серьезные проблемы с этими животными. Вместо того, чтобы по старой доброй традиции перестрелять их, решили действовать гуманно и просто переселить подальше в глушь. Чиновник из местного рыбнадзора по имени Элмо Хитер предложил воспользоваться скопившимися после Второй мировой парашютами и десантировать бобров за пределами штата. Так и сделали: переловили всех неугодных (76 особей) и скинули их над новым местом проживания. Погиб только один из них, остальные дали жизнь популяции, которая существует до сих пор.

Самую большую бобровую плотину открыли со спутника

Самая большая бобровая плотина в мире построена в Канадской глуши. На севере провинции Альберта, если точнее. Она протянулась на 850 метров, и ее удалось обнаружить со спутника в 2007 году. Однако строить ее начали как минимум в 1970-х, так что это — результат усилий множества поколений бобров. В 2014 году плотину посетил исследователь и член Нью-йоркского клуба путешественников Роб Марк. Ему пришлось идти пять дней по тайге и болотам, и он едва не утонул в одном из них. Придя на место, Роб был слегка разочарован, так как плотина оказалась довольно низкой, заросшей и нефотогеничной, а бобры попрятались, завидев его. Но он в любом случае рад, что стал первым человеком, открывшим плотину и называет это «своей бобровой Одиссеей».

Раньше бобры были гигантскими. Примерно с Майка Тайсона

Нынешние бобры в своей лучшей форме достигают высоты 10-летнего ребенка (если встанут на задние лапы, конечно же). Но в древности они были намного больше. В Северной Америке времен Плейстоцена жили гигантские бобры Castoroides ohioensis, которые весили 125 килограммов и достигали длины 2.2 метра (с хвостом — все 2.7). Они были не только больше нынешних, но и значительно глупее. Их мозг был невелик относительно тела, а это значит, что им, скорее всего, были недоступны сложные модели поведения, характерные для современных бобров. Кастороидес вымер несколько тысяч лет назад, также как мамонты, мастодонты и лошади ледникового периода — из-за экологического кризиса. Но наверняка помогли и древние охотники: по крайней мере, у индейцев сохранились легенды о гигантских бобрах и войне с ними.

Веки бобров работают как очки, а хвост — как сигнализация

Бобры невероятно круто приспособлены к жизни строителя плотин. Намного лучше, чем может показаться на первый взгляд. У них есть прозрачные веки, которые работают как очки, и клапаны, которые закрывают ноздри и уши во время погружения.

Зубы бобра оранжевого цвета из-за высокого содержания железа, что делает их прочными. К тому же, их резцы неоднородны: задняя часть кромки прочнее передней, что дает эффект самозатачивающегося лезвия. Хвост бобра не только работает как весло и накопитель жира, но и служит своего рода подставкой-стульчиком, когда он стоит на берегу. Еще он может служить сиреной: бобр, который почуял опасность, бьет хвостом по воде, и этот звук предупреждает его корешей на сотни метров вокруг.

Лапландцы употребляли бобровую струю вместе с табаком

Сейчас бобровая струя, кастореум, кажется переоцененным ресурсом. Ну, да, она обладает мускусным запахом с ванильными нотами, и оттого использовалась в парфюмерии. Однако раньше считалось, что это — практически панацея от всех болезней. Бобровую струю прописывали от головных болей, лихорадки, эпилепсии и в качестве слабительного. Лапландцы вообще до недавнего времени употребляли кастореум вместе с нюхательным табаком. Кстати, бобровая струя используется в парфюмерии до сих пор. К счастью, синтетическая.

Новое ружье стоило 132 бобровых шкурки

Во времена активного освоения Северной Америки колонистами бобровые шкуры стали повсеместной колониальной валютой. Причем курс был достаточно устойчивым: на протяжении XVIII века новое ружье стоило в районе 132 шкурок.

Источник

Хитрые бобры

Если бобр нырнул, гулко шлепнув хвостом по воде, значит, он подал сигнал тревоги сородичам

Бобр – осторожный и в то же время любопытный зверь. Он выныривает из жилища где-нибудь под берегом, не подняв ни одной волны. Ему видно все, что творится вокруг; и только осмотревшись, он плывет дальше.

ОХОТА С ПОДХОДА

Уже смеркалось, когда, продравшись сквозь заросли кустов, облепивших берега небольшого заболоченного лесного пруда, я наконец выбрался к воде, преодолев метров 10 сваленных деревьев, старых стволов и коряг, за которыми скрывались бобровые норы. Не один раз я проваливался в них почти по пояс. Кругом тишь да гладь. Но на воде зеленоватая ряска везде изрезана узкими дорожками. Постоял я так минут 15, любуясь тишиной и красотой природы. Одна моя нога стояла на обгрызенной бобром жерди, а другая на бревне шириной в 1,3 метра. От ног до воды было полметра.

Вдруг под самой левой ногой вода без шлепка впустила в себя нечто, и я увидел широкую черную спину бобра. Он вылез из-под самого берега и тут же погрузился в воду. Проплыв под водой метр, вынырнул и стремительно поплыл дальше. Я опешил. Затем быстро снял с предохранителя свое ружье МЦ-20-01, прицелился и выстрелил. Бобр погрузился в воду, но движения не остановил. Я наугад выстрелил снова с упреждением. Бобр исчез. Снова стало тихо. Я боялся пошевелиться, и не зря. Спустя минут пять, левее первого выхода выполз бобр поменьше. Этого я не упустил. Взял его уже в воде.

Иногда бобр может пронырнуть до 30 метров из своего жилища куда-нибудь в сторону, оставляя за собой след из пузырьков воздуха, выделяющегося из его меха. Обычно хитрый бобр слышит, что кто-то топчется над его жилищем. Но, отплыв в сторону и осмотревшись, не видя опасности, он успокаивается и ведет себя как обычно. В этом случае остается терпеливо ждать или тихонько следовать за бобром в надежде его увидеть. Я советую выждать минут 10–15 и, если бобр не покажется, следовать за ним. Есть вероятность, что он сидит на берегу за поворотом и грызет ветку.

Если бобр нырнул, гулко шлепнув хвостом по воде, значит, он подал сигнал тревоги сородичам. Как только бобр скроется под водой, необходимо приготовиться к выстрелу. Бобр, конечно, может уплыть в безопасное место, но терпеливому повезет. Необходимо сохранить выдержку и замереть. Важно дать бобру успокоиться, подождать, когда он подплывет на необходимое для выстрела расстояние. Но если в течение 20–30 минут бобр не выплывет, значит, он уже не появится.

МОЕ ОРУЖИЕ

Несколько слов об оружии, используемом мною на бобра. Это обычное одноствольное ружье МЦ-20-01 с магазинами на 2 патрона, с продольно скользящим затвором. Бой у него резкий, дробь применяю №0. Длина ствола 635 мм. На мой взгляд, такое простое, но достаточно легкое и маневренное оружие хорошо подходит для охоты на пушного зверя, кабанов и уток. Я бы назвал его универсальным. К недостаткам МЦ-20-01 отнесем небольшую емкость магазина и, соответственно, низкую скорострельность. Иногда это важно. Однако в «плюсы» дополнительно запишем его дешевизну

СОВЕТЫ

Бобр реагирует на резкие движения, поэтому охотник должен двигаться плавно и осторожно. Чтобы выяснить активность бобров, нужно несколько раз провести разведку, посещая «подозрительные» места в разное время суток. Я ходил на водоем после 14:00 и находился там до темноты. На реке бобр предпочитает жить в норах высоких берегов, которые не затапливаются во время половодья. В месте, где живут бобры, можно услышать специфические звуки или обнаружить локальное помутнение воды возле берега. Это бобр занимается чисткой норы и убирает лишнюю землю в воду – отсюда и муть. Однако наличие признаков жизнедеятельности не всегда сопровождается появлением бобров на поверхности воды. «Видимая» активность у бобра начинается примерно с 18 часов вечера и продолжается до утра.

Первым выплывает молодняк. Взрослые особи более осторожны и появляются чуть позднее. Перед засидкой я подготавливаю место лицом к воде, немного вполоборота – так удобнее стрелять – и жду. Всегда имею аккумуляторный фонарь и держу его недалеко от себя.

фото: Илья Липин

КУДА СТРЕЛЯТЬ?

У любого зверя самые убойные места (после головы) – грудная клетка и брюшко, где расположены жизненно важные органы. Хотя и попадание в позвоночник обездвижит зверя. Прицельная стрельба по бобру должна вестись с расстояния, позволяющего быстро достать его из воды или, наоборот, не дать упасть в воду, если он был на берегу. Обычно далее 20 метров я не стреляю.

Дробовые патроны мне проще купить, чем снарядить самостоятельно, а пулевые, как правило, снаряжаю сам.

В сумерках, когда выходят бобры, очень выручает оптический трех- четырехкратный прицел. При выстреле на расстоянии до 10 метров использую открытый прицел. В районе моих охот бобры «пасутся» на участках с плотными зарослями березового и осинового молодняка. Через этот частокол нет смысла стрелять зверя, сидящего на берегу. Плывущего бобра эффективнее стрелять в голову на расстоянии до 10–15 м.

Стреляные бобры не раз заставляли меня потрудиться, прежде чем оказывались в моих руках. Дело в том, что некоторые старые добрые звери до того тяжелы (под 20 кг), что после поражения тонут. Практически не тонут сеголетки и вообще молодые бобрики. Но в них и попасть труднее.

Первые 10–15 секунд после выстрела, если бобр не утонул, у него начинаются конвульсии. При этом он может занырнуть под корягу, дерево или завал, и достать его оттуда практически нереально. Таким образом, попадание (поражение выстрелом) сразу визуально заметно. Если же нет признаков движения и самого бобра на воде, скорее всего вы промахнулись.

Спасает бобра и довольно толстая шкура (до 5 мм без учета меха). При попадании в мягкие ткани дробь для него практически безопасна.

ЧЕМ СТРЕЛЯТЬ?

Здесь можно использовать дробь №0. Дробь, как и картечь, разлетается в стороны пропорционально расстоянию до «мишени». «Осыпав» бобра издалека, можно запросто сделать подранка, и скорее всего он уйдет. Но даже если такой бобр будет добыт, то шкура наверняка будет испорчена дырами.

АМУНИЦИЯ

Для охоты на бобра особых изысков не требуется: достаточно обыкновенного камуфляжа с обязательной москитной сеткой на голову – не только от комаров, но и от лесных клещей, которых ранней осенью пруд пруди.

Одеваться следует по погоде, иметь запасные носки и свитер – ночи в сентябре уже холодные. Без высоких резиновых сапог с утеплением внутри в моих краях не обойтись, так как приходится заходить в воду. Другую обувь считаю непригодной. Хотя до подхода к водоему, как правило, я иду в кроссовках.

Источник

На озере Бьюрватн раздается стук

В глубине холмистого нагорья, в тиши могучих лесов раскинулось озеро Бьюрватн.

Тихий летний вечер. Легкое дуновение северного ветра поднимает на поверхности воды небольшую зыбь. Яркий диск солнца уже готовится завершить странствие по голубому небосводу, ночь вот-вот вступит в свои законные права. И пока дневной свет перейдет в вечерние сумерки, наступает нечто вроде интермедии: вокруг воцаряется удивительная тишина, будто лес и все его живые обитатели на мгновение затаили дыхание, прежде чем пробудиться к жизни. Ритм жизни животных прямо противоположен нашему, человеческому ритму.

В лесу на вершине песчаного склона устроила себе нору рыжая лисица. Высунув морду из черного отверстия под раскидистыми корнями сосны, хозяйка лениво потягивается после дневного сна, сладко зевая навстречу сумеркам. Отряхнув пышный мех, она выходит из горы и, словно живая тень леса, мягко и бесшумно скользит на изящных лапах.

Лиса направляется к устью реки, она знает, что там ей удастся утолить голод. Большой штабель жердей, наполовину погруженных в воду, она старается обойти подальше. Прошлой зимой как раз в этом месте ей пришлось сцепиться с каким-то страшным зверем, от которого шел такой же запах, как и от этих вот жердей. Лиса едва ноги унесла, и ей хорошенько потрепали мех.

На берегу речушки полоска гладкой гальки кое-где поросла травой. Здесь устроил свое гнездо кулик. Птица знает, что даже самый мирный вечер может таить в себе опасность, и бдительно следит за всем вокруг.

Перед тем как приблизиться к устью, лиса меняет шаг и бесшумно ползет дальше, стараясь не задеть ни единой веточки. То и дело она замирает, приподняв переднюю лапу, точно каменное изваяние, вбирая в себя все звуки и запахи. И лишь раздраженно подергивает ухом, когда туча танцующих комаров начинает уж слишком докучать. Пытаясь подкрасться к маленькой речной птичке, лиса передвигается по-пластунски, едва не сливаясь с землей. Все же слияние это не полное — два торчащих уха передвигаются над самой травой, выдавая тем самым охотника. И вскоре тишину нарушает пронзительный крик птицы — кулик стремительно взмывает вверх. Острые быстрые крылья ловко режут воздух; птица совсем низко кружит над лисой, предупреждающий крик ее разносится далеко окрест. А незадачливая хищница стоит вся съежившись, дрожит от жажды близкой добычи. Пролетев на неподвижно распластанных крыльях, кулик опускается на землю в стороне от возмутителя спокойствия.

И вот начинается спектакль. Птица делает вид, что ранена, медленно ползает взад и вперед, волоча одно крыло, будто оно сломано, жалобно пищит и притворяется. До чего же она жалкая! Видимо, не только в театре мы можем увидеть настоящих актеров. Лисица клюет на эту удочку, совершает акробатические прыжки, чтобы достать «больную» птицу, но в самый последний момент кулик ловко взмывает вверх. Спектакль повторяется снова и снова, и лисица слишком поздно обнаруживает, что птица заманила ее далеко от своего гнезда. Смущенная и сконфуженная, хищница плетется прочь, исчезая в сосновом лесу.

В конце водоема лесистый гребень обрывается черным и грозным уступом, настолько крутым, что на нем едва держится мох. Чуть ниже, на выступе в скале, в трещину в скальной породе крепко вцепились корни раскидистой сосны. Под самой кроной дерева ночует филин. Мерно покачиваясь и распушив оперение, он зорким глазом прочесывает лес, ища скрытые в нем тайны. Протяжное уханье филина — хуу-оохх-хуу-оох — разносится далеко вокруг, звук эхом отдается от холмов, глухой и низкий будто из недр земли.

Затем наступает лесная тишина.

Я иду по крутой тропе на поросшем ельником склоне, чувствую себя совсем маленьким под высокими, могучими темными деревьями и думаю о том, какие чувства в старые времена мог испытывать одинокий путник в таком вот лесу, полном хвостатых ведьм и леших, где у водопада мог играть на скрипке водяной, обучая музыкантов своему искусству в обмен на спасение души.

Достигнув озера Бьюрвати, я вытираю со лба пот, опускаюсь на четвереньки, чтобы утолить жажду, и тут же испуганно вздрагиваю, услышав какие-то странные голоса. Поднимаюсь, чтобы вслушаться, но стоит полнейшая тишина. Все это действительно странно, ведь далеко вокруг меня нет никаких людей. Но вот снова доносятся те же голоса, и кажется, что они идут откуда-то из-под земли. Сначала я слышу негромкое всхлипывание, словно плачет ребенок. Ну конечно же, это бобры, ради встречи с которыми я и проделал столь длинный путь. Когда они находятся в своей хатке или в подземных ходах, голоса их могут походить на человеческие. И я понимаю, почему индейцы звали их «говорящими братьями».

Теперь мне четко видны очертания бобровой хатки. Построенная из стволов и веток, она возвышается над поверхностью воды, словно громадная кочка. До чего же большая! Животные наверняка строили ее на протяжении ряда лет. Бесшумно отступив назад, я взбираюсь на ближайший откос, откуда смогу наблюдать за бобрами, когда они выйдут из своего бревенчатого замка.

Жду долго-долго, однако ничего не происходит. Внезапно под самой хаткой по воде расходятся круги, и на поверхности появляется небольшая темная головка с тупым носом и двумя маленькими зоркими глазками. Постепенно появляется спина. Зверек спокойно дрейфует в воде, тщательно принюхиваясь к запахам, которые доносит легкий ветерок. Ноздри, чуть поднимаясь над водой, вибрируют, готовые по малейшему запаху определить опасность. Крохотные уши чутко улавливают ночные звуки.

Наверху, на высоком наблюдательном пункте, филин вертит головой, поворачивая ее почти на 180°, до предела сужая зрачки. Острый взгляд его «тралит» воду, пока не замечает темное пятнышко на ее поверхности. Кто-нибудь другой и мог принять такое пятнышко за крысу, но не филин; по опыту он знает, что эта маленькая темная точка станет довольно большой, как только бобр выйдет из воды. Даже для крупной совы добыча слишком велика, и филин продолжает приводить в порядок оперение.

Прямо подо мной — темные, причудливые листья кувшинок. Два-три беззвучных гребка, и бобр, незаметно проскользнув меж листьев, замер настолько неподвижно, что можно было подумать, будто на воде плавает деревяшка. На зеркальной глади лесного озера вспыхивают бликами красные отблески с ночного небосвода. На мгновение свет отражается в глазах бобра, и они горят, как две светящиеся точки, на большой, будто волшебной, голове.

Меня осеняет мысль о том, что именно бобр послужил прообразом водяного для народных сказок! Теперь он сошел со страниц книг, превратив для меня сказку в реальность. Вот он медленно выплывает из листьев кувшинок; над водой видны лишь голова и небольшая часть спины. Развернувшись на месте, пловец прислушивается и вдыхает запахи ночи.

Осторожность бобра поистине феноменальна, она часто спасает его от врагов, притаившихся в прибрежных камышах. «Если тишина — признак ночи, то осторожность и пугливость — характерная черта бобра», — говорит известный норвежский писатель Миккель Фёнхус.

Чтобы не спугнуть зверька, я буквально не дышу. В конце концов мне приходится слегка подвинуть ногу, при этом раздается чуть слышный шорох. Мне кажется, что бобр смотрит в мою сторону. Неужели он меня обнаружил? Видимо, нет, поскольку зверек по-прежнему дрейфует на поверхности воды. Возможно, обоняние, а не слух у него развиты сильнее? Как хорошо, что ветер дует в нужном направлении. Совершив едва заметное движение, бобр уходит под воду, и там, где он исчез, по озеру расходятся круги.

Я убежден, что зверек меня не обнаружил, иначе он нырнул бы, резко шлепнув по воде широким хвостом и поднимая шумный фонтан брызг.

Чуть погодя бобр снова показался на поверхности. На этот раз он чувствует себя уверенно, плывет энергично, оставляя за собой две светлые полоски волн, и в них танцует отражение нависших над озером скал.

Бобр направляется к мелкой бухточке близ того места, где из озера вытекает поток. Немного не доплыв до берега, он ныряет, а я засекаю время. Через полминуты зверек появляется снова, что-то неся в передних лапах, и усаживается на мелком месте, наполовину высунувшись из воды. Я навожу на него бинокль и обнаруживаю, что бобр держит пучок осоки. Энергичными движениями он стряхивает ее в воде, видно, для того, чтобы освободить корни от земли. Когда растения очищены, он их переворачивает и поедает нижние мягкие концы. Верхушки, наверное, не так вкусны, и зверек их попросту выкидывает. Теперь я наконец понимаю, почему на бобровых прудах плавает так много длинных зеленых стеблей!

Осторожно достаю фотокамеру, чтобы поставить самый сильный объектив. Свет довольно слабый, но при особо чувствительной пленке и самой большой диафрагме, возможно, что-то получится. Когда я снова смотрю в направлении бухточки по другую сторону озера, то обнаруживаю, к своему большому удивлению, что там сидит не один, а целых два бобра. Второй, очевидно, плыл под водой, и я его не заметил. Щелкаю затвором, звук слабый, но для леса он посторонний, и оба зверька стремглав бросаются на более глубокое место. Один из них так плещет по воде хвостом, что во все стороны летят фонтаны брызг!

В литературе о бобрах почти единодушно утверждается, что эти животные бьют по воде хвостом только для того, чтобы предупредить остальных бобров об опасности. Всплеск слышен далеко, так что другие животные тоже успеют скрыться. Если это так, то в данном случае и второй бобр должен был уйти под воду, но он вовсе не ныряет, а продолжает дрейфовать на поверхности, совершая полукруги и непрерывно нюхая воздух. Наверняка он чует недоброе, но ни степень опасности, ни направление, откуда она исходит, зверек определить не может. Но вот и он бьет хвостом по воде, одновременно резко отталкиваясь задними лапами, еще более усиливая и без того мощный фонтан брызг.

Теперь зверек, наверное, скрылся на весь остаток ночи, как это часто случалось прежде, но, к моему удивлению, он тотчас снова появляется на поверхности воды. Бобр кажется рассерженным и, чтобы дать выход своему раздражению, дважды бьет по воде хвостом, но продолжает оставаться на поверхности. Будто он хочет сказать мне: знаю, ты сидишь там, наверху, но берегись!

Бобр неторопливо описывает полукружия, все время принюхиваясь, но не услышав посторонних звуков или запахов, мягко и спокойно ныряет, окончательно скрываясь под водой.

Вечер уже бросал глубокие тени в долине, когда я, разложив на вереске спальный мешок, устроил себе на ночь постель. Получилось княжеское ложе, и я бы не променял его на лучшую в мире кровать. Вскоре я уже лежал, заглядывая в ясное звездное небо на много световых лет, и воображал себя космонавтом, ведущим фантастический корабль по серебристым дорогам Млечного Пути. На водной глади озера весело играла полоска яркого лунного света.

Всю ночь я не сомкнул глаз. Вокруг бесновались комары, то и дело нанося своей жертве уколы, зато бодрствовать на протяжении ночи так было легче. И вот над горным кряжем на востоке уже заалели солнечные блики, а бобры так и не появились. Где-то вдали пел свою песню дрозд, приветствуя занимавшийся день. Я же был на пути в царство сладких сновидений.

Долго я думал над знаменитым бобровым ударом хвостом. Несмотря на утверждения многих авторов, основное значение его вряд ли в том, чтобы предупреждать других животных об опасности.

Однажды я спугнул бобра, и тот молниеносно нырнул под подмытый корень одного из деревьев. Вода была кристально чистой, глубина не более метра, и было ясно видно, как бобр лежал неподвижно, плотно прижавшись ко дну. Чтобы проверить его реакцию, я бросил в воду камушек. Если бы я не видел все своими собственными глазами, то просто не поверил бы, что такое возможно. Из совершенно неподвижного положения животное ринулось с места как настоящая ракета, извиваясь всем телом и совершая хвостом мощные горизонтальные волнообразные движения, благодаря которым развивалась огромная скорость. Точь-в-точь как у камбалы на песчаном дне, когда ее внезапно спугнут.

Несколько лет назад, сидя в укрытии у одного из бобровых озер, я терпеливо наблюдал, держа в руках фотокамеру. Появился большой бобр, он плыл в мою сторону, и я стал ждать, пока он не приблизится на нужное расстояние. Внезапно где-то раздался шум, и надо было видеть, как мощно нырнул напуганный зверек. Удар хвостом был настолько силен, что и меня, и фотоаппарат хорошенько обдало водой. Совершенно очевидно, что бобр нырнул так резко потому, что был напуган и стремился как можно скорее уйти на безопасную глубину. А удар хвостом помогал ему побыстрее погрузиться под воду.

Два бобра по другую сторону озера, услышав всплеск, тоже мгновенно нырнули. Наверное, такие наблюдения и дали основания утверждать, что удар хвостом служит лишь сигналом об опасности. Мне, однако, кажется, что резкий уход под воду с ударом хвоста прежде всего связан с ситуацией, в которую попадает животное. Что же касается громкого хлопка по воде, могущего предупредить других бобров, то он носит косвенный, так сказать, производный характер, хотя упомянутая теория о сигнале опасности и была широко распространена на протяжении не одного столетия.

Раза два я дрейфовал в лодке в направлении плывущих бобров, стараясь сидеть совсем тихо. Бобры плавали вокруг лодки, недоумевая, что же перед ними такое? Казалось, им ужасно хотелось все увидеть и услышать, но прежде всего определить опасность по запаху. Несколько раз животные били хвостом по воде, но не ныряли либо ныряли друг за дружкой совсем неглубоко, слегка пришлепывая по воде хвостами. Я согласен с американскими авторами, которые в таких случаях склонны полагать, что с помощью частых и несильных ударов хвостом бобры стремятся отогнать посторонних, проникших на их участок ( Функций у бобрового хвоста несколько, и нет оснований противопоставлять одну другой или искать их «иерархию», все они важны. Хвост помогает бобру при плавании, особенно при изменении глубины, нырянии, служит ему опорой при подгрызании деревьев, осуществляет часть физической терморегуляции, используется для подачи предупредительных сигналов и т. д.).

А вот что произошло в одном лесном поселке: научный работник выпустил в небольшое озеро бобров, дабы обогатить местную фауну еще одним видом животных, а чтобы переселенцев никто не потревожил, пока они будут адаптироваться на новом месте, всю «операцию» сохранили в тайне.

В один из тихих летних вечеров, когда вовсю играла форель, оставляя на зеркальной поверхности озера свой замысловатый кружевной узор, на берегу стояли два рыбака, то и дело мягкими движениями забрасывая в воду блесну. Никто из них и не подозревал, что в озере водились бобры. Один из рыбаков взобрался на большой валун, наполовину торчавший из воды. Бобр обычно питался рядом с этим камнем; не заметив людей, животное спокойно направлялось под водой к месту своей трапезы.

Человек со спиннингом был настолько поглощен рыбалкой, что не заметил бобра, который вынырнул прямо рядом с ним, чего, однако, нельзя сказать о самом бобре. Неожиданно почуяв опасный запах двуногого, зверек немедленно нырнул и так сильно шлепнул по воде хвостом, что ничего не подозревавший рыбак решил, будто хлопок и окативший его фонтан брызг вызваны выстрелом из ружья совсем на близком расстоянии. Он был настолько ошарашен и растерян, что отступил назад и с шумом ухнулся в воду.

Его товарищ, стоявший немного поодаль, хорошо все видел и, конечно, посмеялся от души. А рыбаку, промокшему до нитки, было совсем не до смеха.

Источник