в о д о л а з
человек в снаряжении под водой
• Специалист, занимающийся подводными работами в водонепроницаемом костюме и со специальным снаряжением
• в скафандре, но не космонавт
• жертва кессонной болезни
• и собака, и аквалангист
• и собака, и подводник
• и собака, и человек в скафандре
• какова профессия человека, одетого в войлочную обувь, шерстяной свитер и красную вязанную шапочку с кисточкой
• кто в скафандре на дне трудится
• кто на дне работает
• мастер подводных работ
• подводник ближнего радиуса действия
• подводник в скафандре
• порода пса, героя американского семейного фильма «Бетховен»
• порода служебных собак
• порода собак, ньюфаундленд по-русски
• похож на ньюфаундленда
• представитель какой профессии носит самую тяжелую обувь
• профессиональная жертва кессонной болезни
• работник в скафандре
• русский аналог ньюфаундленда
• с собакой этой породы, по мнению Шарикова, согрешила его беспородная бабушка
• самая сильная из собак
• сильная, хорошо плавающая собака, используемая для спасения утопающих
• скалолаз на скалы, а он под воду
• собака и подводник
• собака или аквалангист
• собака или подводник
• спасатель в пруду
• спасатель с аквалангом
• спец по подводным работам
• спец по работам на дне
• специалист, занимающийся подводными работами
• специалист, чье рабочее место ниже уровня моря
Источник
«Всплываешь – а из легких небольшой сгусток крови». Что такое фридайвинг
Фридайвинг – это когда ныряют на огромную глубину без акваланга, просто задержав дыхание. О том, что в мире есть такой спорт, в России многие узнали прошлым летом, когда все важные медиа на свете рассказали об исчезновении россиянки Натальи Молчановой, величайшего фридайвера планеты, во время погружения в Средиземном море. Прошел почти год, Молчанову так и не нашли.
Ее сын Алексей Молчанов – тоже звезда фридайвинга: у него четыре мировых рекорда и три золотые медали чемпионатов мира.
Роман Мун поговорил с Молчановым о его ремесле.
– Во фридайвинге шесть спортивных дисциплин. Три в бассейне: задержка дыхания без движения – на время; ныряние в длину в ластах и без ласт – на дистанцию. Три в открытой воде: ныряние в глубину в ластах и без ласт, ныряние на глубину по тросу на руках. Самая престижная – ныряние на глубину в ластах, она самая глубокая.
И есть две несоревновательные дисциплины, здесь только рекорды. Тут есть дополнительные технические устройства, человек в какой-то момент не плывет сам. Первая – ныряние с переменным весом, килограммов 20-30. Это когда человек опускается в глубину с грузом и всплывает сам. Вторая – дисциплина no limits, там человек погружается и всплывает, не работая, используя устройство, похожее на лифт.
– Какая ваша главная дисциплина?
– Я выступаю во всех, но любимая – ныряние в глубину в ластах. Здесь официальный рекорд мира мой – 128 метров. На тренировке было 129. Честно говоря, не вижу, кто мог бы претендовать на него. Гийом Нери, главный претендент, закончил карьеру в прошлом году.
— Почему? По возрасту?
– Нет, ему 33, он не сильно старше меня. У него недавно ребенок родился. В связи с этим он начал больше переживать, страхи появились. Вот и закончил.
И еще была ошибка судей в прошлом году. На маленьких соревнованиях, до чемпионата мира, он попытался установить рекорд мира, заказал 129 метров. Судьи ошиблись, поставили на 10 метров глубже. Он нырнул.
Нырнуть на 139 метров можно, я бы тоже смог, если б со мной так же ошиблись. Падать вниз несложно, надо только уметь давление компенсировать, это мы оба хорошо умеем. Проблема в том, чтобы всплыть без травмы. Нери получил серьезную травму легких. Его это напугало. Тех судей, конечно, сразу отстранили от соревнований.
– Какая дисциплина самая опасная?
– Опасны те, в которых соревнования не проводятся. No limits – самая опасная, потому что может произойти отказ оборудования. Глубина очень большая. Может развиться декомпрессионное заболевание.
– Что за декомпрессионное заболевание?
– При нырянии азот под действием давления начинает растворяться в тканях, костях, мышцах. При слишком быстром всплытии есть опасность «закипания крови», образуются пузырьки в сосудах. Если азот не успел выйти, это может нанести вред организму, случаются различные травмы вплоть до инсульта. Как правило, это в основном происходит у подводных охотников, которые ныряют не на самые большие глубины, но часто и долго. И еще это проблема для несоревновательных дисциплин, вроде no limits. Но и там риск контролируется, есть меры предосторожности, когда фридайверы после ныряния дышат 100%-м кислородом, чтобы восстановиться.
– Что за отказ оборудования?
– Сейчас стало лучше, но в начале 2000-х, например, во время тренировок погиб фридайвер Лоик Леферм. Он делал no limits, у него по пути вверх лифт застрял. Подъем занял очень много времени, спасти его не удалось. Погибла Одри Местре, рекордсмен мира среди женщин. В no limits всплывают, используя воздушный шар, у нее, по одной из версий, возникли проблемы с баллоном в этом шаре.
Могут быть проблемы из-за течения. Был случай с еще одним фридайвером, когда из-за течения растянулся нырок. У него возникло серьезное декомпрессионное заболевание.
– Как происходит погружение в no limits?
– Можно посмотреть фильм «Голубая бездна», там все показано. Используются устройства – бывают посложнее, бывают попроще. Самый простой вариант – когда вдоль троса из алюминия выстраивается конструкция, на которой есть куда сесть или встать, где есть, за что держаться. У этого устройства есть большой вес, который позволяет увлекать человека за собой. Наверху есть что-то, что надувается, например, воздушный шар, который быстро поднимает человека за собой.
– Какой рекорд в этой дисциплине?
– 214 метров, Герберт Ничш. Он был безбашенный, ставил рекорды во всех дисциплинах. Он получил в no limits серьезную травму, после которой пришлось завязать со спортом. У него был подход «напролом».
Герберт Ничш устанавливает мировой рекорд в no limits
– Фридайвингом можно зарабатывать?
– Да. В основном за счет договоренностей со спонсорами, которые спонсируют поездки. И обучение. У меня еще есть своя линейка снаряжения, которую я со своей командой разрабатываю и в которой сам ныряю. Работаем довольно успешно, в мире она востребована.
– Что за снаряжение?
– Называется Molchanovs. Началось все с моноласт, их делают вручную в России. В России и Украине вообще всегда были лучшие ласты. Еще делаем биласты, то есть двойные ласты. Делаем костюмы – попроще и подороже. Делаем страховочные тросы, буйки, сумки, чехлы для защиты ласт.
– Сколько стоит, например, костюм?
– Премиальные линейки – 550-600 долларов. Они, к сожалению, сейчас сильно подорожали из-за курса. Шьют канадцы, на мой взгляд, это лучшие костюмы мира. Еще мы делаем костюмы в России, они могут стоить меньше 20 тысяч. Тренировочный костюм может стоить еще в два раза дешевле. Моноласты тоже в районе 20-30 тысяч.
– Какие самые главные соревнования во фридайвинге?
– Есть чемпионаты мира. Есть популярные коммерческие старты, например, в Дубае, которые проводит принц Дубая. Дисциплина – задержка дыхания. Она не самая популярная, но соревнования популярные, потому что там призы хорошие. Есть, например, известное соревнование Vertical Blue в Багамах, в Голубой дыре Дина. Туда волны не заходят, течения не бывает, вода теплая, глубина 200 метров. Зрителям туда удобно приезжать. В этом году оттуда будет живая трансляция. Раньше у фридайвинга с этим была проблема, но спорт растет, сейчас уже планируют делать живую трансляцию погружений.
Подготовка, психология, гипервентиляция
– Как тренируются фридайверы?
– По-разному в течение года. Многие фридайверы не могут жить на море. Когда не на море, то тренируемся в бассейне: плавание на технику, ныряние, задержка дыхания. Делается силовая подготовка. При выезде на море – ныряние на глубину, идет адаптация к глубине.
– Есть какая-то психологическая подготовка?
– Есть техника деконцентрации внимания. Ты достигаешь состояния, похожего на медитативное, чтобы был полный контроль под водой. Она была разработана не для фридайверов, а для военных. Она хороша тем, что позволяет достичь пониженного метаболизма, расслабиться, уменьшить уровень стресса. Принцип – распределение внимания, не концентрация, как в реальной жизни. Деконцентрация – основа расслабления. Я сколько лет тренируюсь, все равно получается найти новые ресурсы, чтобы расслабиться еще лучше.
– Как фридайверы увеличивают время, которое они могут провести под водой?
– Вообще, любой человек без проблем со здоровьем может задержать дыхание на три минуты. Пусть не с первого раза, но в течение недели можно научиться. Для нас же важна высокая подвижность грудной клетки, диафрагмы, дыхательных мышц. Они должны быть подвижные, эластичные, чтобы было легко с полувдоха задерживать дыхание.
Еще техника движения: надо уметь более эффективно двигаться, чтобы тратить меньше кислорода. И техника дыхания. Есть, кстати, прием усиленного дыхания, гипервентиляция – он опасен. Он позволяет новичку отодвинуть время, через которое начинается желание дышать, первая часть дистанции становится комфортнее. Но вторая часть дистанции становится менее контролируемой. Можно потерять сознание и не почувствовать этого.
Легкие, уши, потеря сознания
– Что происходит с организмом на большой глубине?
– Легкие сжимаются, идет приток крови к легким. Каждые десять метров вглубь идет увеличение давления на одну атмосферу. Легкие сжимаются соответственно: на 10 метрах – в два раза, на 20 метрах – в три раза, на 40 метрах – в четыре раза и так далее. Но есть предел, дальше которого легкие сжиматься не могут, иначе произойдет разрушение грудной клетки. Поэтому включается рефлекс: кровь переполняет сосуды легких. Получается определенный объем, который мешает дальнейшему сжатию грудной клетки.
Также происходит замедление сердечного ритма. Организм подстраивается и пытается экономить кислород. Вообще много элементов сердечной адаптации: перенаправление кровотока, замедление сердечного ритма, выброс резервной крови в кровоток, в большей степени из селезенки, что улучшает транспорт кислорода.
– Что главная угроза для фридайвера?
– Стихия и отсутствие партнера. Тренировка всегда идет с опытным партнером, который сам обученный фридайвер и умеет спасать человека. Обычно проблемы возникают в открытых водоемах, в основном у охотников, которые охотятся в одиночку. Если он теряет сознание, то это, как правило, смертельно.
На соревнованиях по статистике за все годы был только один смертельный случай.
– О чем вы думаете, находясь на глубине?
– Если нырок именно на глубину, то голова занята компенсацией давления и расслаблением грудной клетки. Если нырок серьезный, то все внимание на технические моменты, которые надо выполнить идеально: расслабление, техника падения, положение тела. Все это надо сделать с минимальными затратами сил. Для этого нужно, чтобы голова была пустая. У меня на это уходит все внимание. Но если нырок не на максимальную глубину, а в удовольствие, то я могу смотреть по сторонам и делать, что хочется.
– На такой глубине нет ощущения паники?
– Если человек оказался на глубине на несколько метров ниже своего лучшего результата, то да, на пути вверх может возникнуть небольшая паника, напряжение.
– Когда вы последний раз паниковали?
– Был случай, когда я нырял на Бали. Я нырнул на самое дно, там оказалось сильное течение. Неприятный сюрприз, сверху это течение вообще не чувствовалось. Глубина была безопасная: я нырял метров на 90, а лучший результат у меня 114. Но когда я начал подниматься наверх, то понял: усилий приходится прикладывать в два раза больше, чем обычно. Это была не паника, но понимание, насколько серьезно усложнился нырок. Всплыл я чисто, все было хорошо, но это был такой момент, когда понимаешь: не все от тебя зависит.
Еще бывает, что фридайверы привыкают нырять в теплой воде, приезжают на соревнования, а там на глубине метров в 30 резкое изменение температуры. Для них это сильная неожиданность.
– Правда, что у фридайверов лопнувшие барабанные перепонки?
– Только если техники не хватает. Перепонки можно порвать, просто это далеко не норма. У меня за 12 лет не было разрыва ни разу.
– Часто происходит потеря сознания во время всплытия?
– По статистике, на наших чемпионатах России – процента три. На чемпионатах мира – процентов пять. За это дисквалифицируют, дают красную карточку и ноль очков, поэтому никто не хочет терять сознание. Но люди рискуют.
Как правило, это происходит на поверхности. Перед потерей сознания происходит потеря моторного контроля – самба. Потеря сознания краткосрочная: три, пять, десять секунд. Очень редко бывает, что потеря сознания дольше или происходит на глубине. Последствий от нее нет.
Происходит это от того, что концентрация кислорода становится настолько маленькой, что организм решает: надо отключать сознание как наиболее энергоемкую функцию. Это не потеря сознания от физической травмы, как, например, в боксе. Это предохранительный механизм организма.
– Вы сами теряли сознание?
– Сейчас это редко, в начале карьеры – чаще. Это неизбежно, когда ищешь свои пределы. Если нырять в безопасном режиме, рекордов мира не поставишь. Постоянно находясь в безопасной зоне, быстро прогрессировать сложно.
Ощущение – как наркоз на операции. Будто свет выключили. Уплывание сознания, как обморок. Неприятных ощущений нет. При этом человек не помнит момента потери сознания. У нас есть протокол после всплытия: надо в течение 15 секунд не опустив нос и рот под воду снять все снаряжение с лица, показать знак ОК и сказать «Я в порядке» или «I’m OK». Человек приходит в себя, начинает это делать, и только когда ему показывают видео, он понимает, что терял сознание. Люди удивляются.
– У вас были травмы легких?
– Да. Были разрывы капилляров в легких из-за слишком высокого давления. На это в последнее время направлена подготовка фридайверов, так как достигнуты глубины, которые требуют дополнительной готовности легких. Добавляются новые упражнения на развитие подвижности грудной клетки. Справляемся с проблемой.
– То есть вы выходите на поверхность и кашляете кровью?
– Да, но это могут быть не только легкие. Это может быть трахея. Есть сделать резкое движение под водой, напрячь шею, дернуться, то может случиться небольшой разрыв капилляров. Всплываешь и из легких небольшой сгусток крови, прожилки небольшие. Но могут быть и серьезные травмы, какая была у Гийома Нери, когда судьи ошиблись с веревкой, там кровотечение может быть дольше.
Вообще легкие восстанавливаются довольно быстро. Нескольких дней обычно достаточно, чтобы можно было снова потихоньку начать нырять. Но бывает, что фридайвер решает ускорить график адаптации и слишком быстро начинает увеличивать глубину. Тогда легкие не успевают подготовиться и может быть травма.
Получается, что легкие у нас слабое место. Сейчас правила ужесточили: на соревнованиях, когда человек всплывает, ему проверяют легкие, смотрят, есть ли там жидкость. Если есть, то медкомиссия может не допустить его на следующий день.
Был американец Николас Меволи, который очень быстро прогрессировал, всего за два года донырял до 100 метров. Обычно адаптация занимает гораздо дольше. Он был талантливый, но травмировал постоянно легкие, не давал им восстановиться и скрывал эти травмы. Тогда так плотно на соревнованиях не контролировали. У него случилась травма легких, несовместимая с жизнью.
– У вас были другие травмы?
– У меня был нырок, когда случился обратный блок уха. Это когда из-за простуды происходит схлопывание евстахиевой трубы и воздух из области среднего уха не выходит обратно. Он расширяется и начинает давить на органы равновесия, человек теряет ориентацию под водой. Это очень усложнило всплытие, я плыл не по прямой, а по спирали. Получил травму легких в итоге из-за лишнего напряжения.
Путешествия, животные
– Расскажите про свои любимые места на планете.
– Здорово проныривать арку Голубой дыры в Египте. Это целое приключение. Она там на глубине 60 метров. Колодец в рифе находится, нужно проплыть 20 метров в длину, выплыть в открытое море и всплыть.
Алексей Молчанов, его мама Наталья Молчанова и фридайвер Юрий Шматко проплывают на одном вдохе арку Голубой дыры в Египте
На Багамах на Vertical Blue красиво, там тоже Голубая дыра. Отдаленный от цивилизации остров, шикарное место для тренировок. Там можно розовый песок увидеть на пляже. Подводная жизнь – акулы, черепахи. Большие волны.
На Бали очень мне нравится. Там, конечно, проблема с течениями, но есть места, где можно понырять глубоко. И посерфить можно.
Еще Мексика. Ездил туда на соревнования, это было в Тихом океане около города Ла-Пас. После соревнований мы шли нырять с морскими котиками, китовыми акулами, скатами. На другой стороне Мексики, где ее Атлантическая часть, есть сеноты – глубокие пещеры с пресной водой наверху и соленой внизу. Там очень красиво, могут быть деревья заброшенные.
– С какими животными вы ныряли?
– С китовыми акулами здорово. Они огромные и безопасные, питаются планктоном. С морскими котиками весело, они как собаки. Бывают особо дружелюбные, которые подходят и играются с тобой. Нырял с бычьими акулами, они считаются опасными, но по большому счету опасность акул – миф. С большими скатами-мантами здорово нырять.
Наталья Молчанова, опасность
– Вы сын Натальи Молчановой, ее считают величайшим фридайвером в истории. Объясните, в чем ее величие?
– Она дала такой импульс развитию фридайвинга в мире и в России, что я не уверен, что когда-нибудь кто-то еще такое сделает. Она показала, что это спорт не только для молодых, им можно заниматься и улучшать результаты в 50+ лет. Что это доступный вид спорта, которым можно заниматься в любом возрасте. Она создала лучшую в мире методику тренировок. Я хочу продолжить развивать ее методики.
И результаты. У нее 42 официальных рекорда мира. У меня 4.
– Прошлым летом Наталья пропала без вести во время погружения около Ибицы. Конкретную причину произошедшего тогда не называли. Удалось выяснить, что произошло?
– В том районе есть подводное течение на дне. Нельзя сказать точно, что случилось, что усложнило нырок. Это было просто ныряние, не тренировка, не соревнование. Что-то произошло, что привело к таким последствиям.
– Не знаю, где я это говорил, просто нужно было принимать решение: продолжать поиски или нет. Прошло довольно много дней и шансов было мало. Посоветовавшись, мы приняли решение.
— По-моему, у вас дико опасный спорт, при этом вы очень спокойный.
– Это опасно со стороны, когда этим не занимаешься. Конечно, это очень сложный вид спорта. Нормально, что со стороны это кажется опасно. А мне это не кажется опасно. Я занимаюсь этим всю жизнь.
– Вы сами боитесь смерти?
– Я сам (смеется – прим.)… Не знаю. Как ее бояться? Это больше обидно и огорчительно для окружающих. Это плохо с точки зрения того, что я не сделаю все, что планировал. А так, чтобы бояться ее – зависит от того, какая она: мучительная, немучительная. Нет, я об этом не думаю.
Источник
